Пьесы Островского остаются актуальными и спустя полтора века. Конструкция, в основе которой лежит противостояние «деньги — все остальное», может быть успешно адаптирована под любую форму. В челябинской Драме из «Бешеных денег» сделали водевиль.
«Бешеные деньги» — пьеса почему-то менее известная и востребованная, чем «Гроза» или «Бесприданница», но она представляет собой замечательный материал для постановки. Островский пишет о том, что занимало его, пожалуй, более всего — кризисе прежнего уклада жизни, приходе хватких дельцов, возникновении новой экономики. Россия в начале 70-х годов XIX века ощутимо менялась — на горизонте маячит научно-экономический прорыв, в желанных женихах оказываются не потомственные дворяне, а ловкие промышленники. Легких, бешеных денег уже не будет.
Такой вот делец нового времени, Савва Геннадьевич Васильков, и берет в жены очаровательную, но донельзя эгоистичную Лидию Чебоксарову, поразвлечься с которой не прочь каждый второй тугой кошелек в городе. Вместе со статусом мужа Васильков получает кучу счетов, которые надо оплатить: наряды, поездки, званые ужины и т.д. Борьба двух миров заканчивается победой нового — барышне придется переодеться в скромный наряд и поехать за мужем в его жизнь: рациональную, размеренную и деловую. И это совсем не про любовь.
Постановщик Яков Ломкин называет спектакль антикризисной комедией, но, в общем-то, делает из «Бешеных денег» настоящий водевиль — Лидия скачет с гитарой наперевес, ее ухажеры гоняют на картонных ретро-автомобилях и вообще в спектакле много музыки, танцев и интонаций на грани разрыва аорты. И эта форма чрезвычайно органично принимает в себя содержание: в 2019 году, после двух кризисов, в России более чем актуальна тема исчезновения легких денег и ухудшения качества жизни гламурных невест нетяжелого поведения.
Вообще, «Бешеные деньги» — это своеобразный перевертыш знаменитой «Бесприданницы». Только если во втором случае деньги оказываются не просто мерилом, но и, по сути, косвенной причиной всей трагедии, то здесь автор не докручивает ситуацию до такого поворота. Главной героине и ее матери, в общем, повезло — их спасли, их вытащили, и взамен потребовали вполне реальных вещей. Впрочем, если Лариса Огудалова была влюблена, то в этой истории речь вообще не о чувствах: в конце концов, и расчетливый Васильков, и его повернутая на роскоши жена — два сапога пара.
Ирина Бочкова замечательно сыграла Лидию Чебоксарову — удивительным образом удержавшись на той грани, что отделяет очаровательную женщину не самого удачного происхождения от профессиональной содержанки. Также хочется отметить актера Николая Ларионова, который сыграл богатого барина Кучумова — образ молодцеватого старичка, стремящегося ухватить жизни по полной, вышел без единой фальшивой ноты. Надежда Чебоксарова, Глумов и Телятев тоже получились нескучными и не черно-белыми — Островский как никто умел делать персонажей многогранными до бесконечности, и артисты отлично справились с этой задачей.
Прекрасно продуманы костюмы и декорации — тут тебе и безвременье, и исторические нюансы, и уже упомянутый водевиль. А вот с чем постановщик явно слегка промахнулся — так это с хронометражем. Яков Ломкин очень уважительно отнесся к первоисточнику, практически ничего из него не выкинув. Тексты Островского — обильные, полновесные и очень длинные. Если разбавлять их танцевальными и музыкальными номерами, то спектакль легко тянет на три с половиной часа. И если во втором отделении события катятся быстро и легко, то в первом зритель ждет раскрутки долго и с напряжением. И тут опять же стоит помянуть добром Ирину Бочкову — можно только догадываться, каких физических сил стоит ей эта роль, но актриса героически держит внимание зала даже там, где оно вот-вот провалится.
Впрочем, не исключено, что со временем постановка, так сказать, «наиграется», и затянутость исчезнет. В остальном спектакль — крепкий репертуарный продукт, в котором удачно сошлось все: и артисты, и первоисточник, и форма. Островский наверняка бы одобрил.
